Я дочь профессиональных путешественников, гидрогеолога и гляциолога. В молодости мой папа нетерпеливо зимовал в городе, и как только начинал таять снег, хватал палатку и сбегал на волю – в многочисленные экспедиции от Памира до Камчатки. Мама, изучая ледники, налетала столько же часов в условиях высокогорья, как у пилота гражданской авиации. Самый ценный подарок, который я получила от этих романтиков – живой интерес к природе, которую принято считать… совокупностью «всего нечеловеческого».

Для ребенка попасть в экспедицию со взрослыми и оказаться в совершенно диких условиях с минимальным человеческим комфортом – гораздо больше, чем приключение. Это сродни доступу к священному знанию, посвящение в Братство Всего Живого, и, к тому же – самые важные уроки гармонии во всем ее многообразии. После такого опыта игры во дворе сразу же утратили всякую привлекательность, ведь к тому времени я уже приняла воображаемую присягу служить всем бабочкам и ледникам.

С годами мой интерес к природным процессам только возрастает, но чем больше в моей жизни городского комфорта, тем тоска по природе сильнее. Почему же это происходит?

Полагаю, все дело в природе городов. Город – искусственная среда обитания, созданная человеком для человека. Исключительно для человека.

Человек начал бороться с природой еще в до-аграрные времена, отвоевывая и расширяя собственную зону комфорта, чтобы наше общее будущее стало более предсказуемым.

Любопытно, как за тысячи лет эволюционировала концепция безопасности – от крепостной стены до индивидуальных заборов. Вспомнить, как выглядит современный город, не сложно. Он спроектирован таким образом, что исключает в себе жизнь и даже случайное присутствие неодомашненных животных и неокультуренных растений. Даже великие памятники архитектуры выглядят как неприступные крепости для всего живого, кроме человека.

Формально, пути в города давно открыты, но заборы в наших головах становятся все выше. Люди отгораживаются от природы, стараясь порвать с ней окончательно…

Последними сдались кочевники, осели в городах. У них не осталось животных, чтобы следовать за ними, подчиняясь циклам природы.

Чем примечательна современная оседлость? Мы все смотрим на природу с большого расстояния – в лучшем случае, из окна, если повезет с удачным видом. Например, для многих алматинцев горы, хоть и являются главной визитной карточкой города, – это всего лишь обои, открытка на память. Большинство горожан никогда не бывало в горах или на Медео, и даже не планирует – природа их мало интересует (об этом говорит исследование идентичности современного алматинца). Это значит, что не все понимают базовые физические процессы и экологические взаимосвязи, характерные для региона, в котором живут.

Так что же нам видно из искусственно созданной среды? Немногое. Смог и высотки заслоняют нам горизонт. Мы видим угрозы (землетрясение), неудобства (дождь) или пользу, мы сфокусированы на пользе. С пользой для нас течет горная река, с пользой для нас зреет зимний урожай редиса, с пользой для нас проводят время животные в клетках зоопарка.

Город, как современная парадигма комфорта, дарит человеку прекрасную иллюзию самодостаточности и в рутине нередко искажает природу вещей. Так, диапазон наших забот сужается до потребительских амбиций, мы начинаем верить в неважное и выбираем эгоистичную близорукость, как будто единственная забота Вселенной – дарить нам удовольствие, и больше ничего.

Наше ближайшее будущее уже наступило в Японии: люди месяцами не выходят из дома (возможно, даже не смотрят в окно), работают и развлекаются онлайн, заказывают доставку еды и поддерживают только виртуальные контакты; компьютерные игры стали главным способом познания, а образы субкультур, воплощенные пластической хирургией – новой нормой красоты. Жизнь, какой мы ее знали, становится симуляцией, постоянно улучшаемой синтетической реальностью, где новые формы удовольствия кажутся ярче и правдивее жизни. Гедонизм – вот что убережет нас от неудобной действительности, именно поэтому он хорошо продается…

Я маленький солдат, много лет назад давший присягу деревьям и перистым облакам.

«Пластиковый пакет предназначен не только для людей. Он еще и для чаек, которые в нем задыхаются… Кружка из полистирола – не только для кофе: она будет медленно перевариваться почвенными бактериями в течение пятисот лет. Ядерное устройство предназначено не только вам. Оно и для тех, кто будет существовать через двадцать четыре тысячи лет» [1].

Кризис веры, кризис воображения и глубочайший кризис сотрудничества между людьми – это и есть климатический кризис. Он уже много лет разворачивается у нас под носом, пока алматинские ледники уменьшаются с катастрофической скоростью, а водная безопасность Центральной Азии становится уязвимой как никогда. Казахстан – один из чемпионов по эмиссии СО₂ и наш общий долг ­– сократить выбросы углерода до нуля, чтобы сохранить питьевую воду, иначе нас ждет сценарий Катманду, города со схожей гидрографией, где из-за дефицита стоимость воды из частного ржавого водовоза составляет 1,200 тенге за литр в пересчете на наши деньги, а источником воды становится все что угодно – придорожный ручей или городской бассейн – покупатель этого никогда не узнает.

Чтобы что-то исправить, не обойтись без оптимизма. Поверьте, я нуждаюсь в нем так же сильно, как и вы. История одной страны не дает мне опускать руки. В 2007–2008 в Эквадоре после долгой тяжбы местных крестьян с корпорацией Chevron из-за загрязнения земель нефтью была переписана конституция. В нее включили «права природы». У нечеловеческого мира наконец есть право существовать и восстанавливаться. Нечеловеческий мир и его ресурсы – больше не чья-то собственность и теперь не объект, а самостоятельный субъект права. Старая история, но совершенно новая перспектива, как взгляд из космоса.

Кстати, о космосе. В семидесятые годы в дизайн орбитальной станции SkyLab был впервые добавлен иллюминатор, чтобы астронавты не теряли эмоциональной связи с Землей. Как бы далеко не забирался человек, природа всегда пульсирует внутри нас. «Не исключено, что психическое здоровье и экологическое «здоровье» связаны друг с другом… Люди травмированы тем, что они порвали свои связи с нечеловеческими существами – связи, которые сохраняются в глубинах наших тел (например, в наших ДНК, ведь пальцы, легкие или клеточный метаболизм бывают не только у человека» [2].

Мы и «все нечеловеческое», что нас окружает – один живой организм. Биосфера устроена по принципу целесообразности. Все, что происходит перед нами прямо сейчас – результат того, как старательно природа подстраивается под нас: у безумных природных аномалий – человеческие черты. Вы удивлены?

Мы и есть климатический кризис, пока, объединившись, не докажем обратное.

[1], [2] ­– Мортон, Тимоти. Стать экологичным. — М: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019.


P.S. Настя выступает за развитие СЕО-активизма, миссия которого – сделать каждого сотрудника активистом, а каждого потребителя гражданином, то есть, ответственным человеком.